— А дедушка мне показал березу, на которой прыгали двенадцать мартышек. И вдруг они все слились в одну — выше дома. Она расправила крылья и улетела к облакам. Потом превратилась в тучу.

Булькали и бурлили ручьи. Подготовительная группа пробивалась сквозь весну в бассейн. Из середины колонны поднялось растрепанное пение:

— Малиновки заслышав голосо-о-ок,

Припомню я забытые свиданья-а-а...

Наталья Васильевна профессиональным вниманием охватывала все: и песню, и потасовку Димы с Виталиком, и рассказ про обезьяну-тучу. Сегодня неожиданно она ощутила себя легкой, как облако. Ловко перепрыгивала через небесно-голубые лужи и подпевала детям:

— Пра-а-шу тебя: в час розовый

Напой тихонько мне...

Вспомнила, что Савич называл ее голос «пионерским», а уж он в этом разбирается. Ну и пусть разбирается, пусть занимается своим драгоценным баритоном и слушает свою мамочку! Инженер, который рвется на сцену театра... Пусть-пусть! А она устала. Все. Поедет в отпуск. И Наталья Васильевна замечтала о курорте, свиданиях, словно ей снова исполнилось двадцать, а не тридцать.

Тут она заметила, что Саша Галдобин бьет себя по ноге сумкой с бельем — он остался без пары. Наталья Васильевна взяла его за руку и повела рядом, чтобы он не впал в мрачность. А то ведь на целый день зарядит вопросы типа: «А имени Сергея Тимофеевича Аксакова улица названа? А почему не названа? Разве «Аленький цветочек» плохая сказка?» Весь мир временами кажется Саше несправедливым, безрадостным и, прямо скажем, глуповатым. Наталья Васильевна жалела таких умных мальчиков за «горе от ума», как жалела глупых за чрезмерное веселье, но любила всех. Когда в группе кто-нибудь заболевал и не приходил, ей казалось, будто не хватает пальца на руке. Саша вдруг сжал ее руку, вздохнул несколько раз очень тяжело и заныл:

— Наверно, я уже никогда-никогда не буду дружить с девочкой!

Наталья Васильевна забыла на время об отпуске. Это поветрие — дружить парами — принесла в группу Алла Буракова. Ее старшая сестра вот уже месяц как является за Аллой неизменно в сопровождении какого-то чахлого подростка. Наталья Васильевна никогда бы на такого не позарилась! А подготовишки все, как один, теперь подражают.

— Саша, дружи-ка ты с Аллой Бураковой!

— С Аллой! — задохнулся от возмущения Саша и встал посреди лужи. — Она же ничего не знает, даже путает Чуковского и Чайковского. Хотя один Корней Иванович, а другой Петр Ильич. Как тут можно путать!

— Н-да, — сказала Наталья Васильевна и подумала: «Сына бы мне такого!» — Ирина Харапова — умница, она лучше всех на занятиях отвечает.

Мальчик поморщился, как от горького лекарства:

— Ага! Она все время делает мне замечания. Не могу же я дружить с девочкой, которая все время делает мне замечания!

Наталья Васильевна вспомнила, что она тоже часто делает замечания окружающим — профессиональная привычка. Как от нее избавиться?

— Выбери-ка ты, дружок, Тоню.

— Тоня плохо дежурит по кухне. А еще девочка!

— Катя отлично дежурит.

— Катя толстая! —возмутился Саша.

Наталья Васильевна вздрогнула и осмотрела свое разбухшее тело. Савич тоже упрекал ее в... как это лучше сказать? — полноте. Но что делать, если не хватало силы воли сесть на диету! Лишний раз постряпаешь — насладишься жизнью. Но в конце концов прав Саша Галдобин — нужно худеть.

— Саша, а что Люба Юрлова?
Мальчик угрюмо поглядел в лицо воспитательницы.

— Наталья Васильевна, разве вы забыли, что Люба кусается! Как маленькая.

— Ах, да. А Люся тебе нравится?

Оказалось, что она всегда лохматая, что у Ани слишком громкий голос, а Рая — плакса. Наталья Васильевна уже вошла в азарт, как следователь в детективе, и стали выкликать девочек прямо по списку:

— А Оля Боева?

— Обзывака. Она меня высмеивает да еще говорит, что раз я Галдобин, то всегда должен галдеть.

— Света никого не высмеивает.

— Света — вруша! — возмутился в ответ Саша. — Она говорит, что если ее фамилия Журавлева, то ее прабабушка была журавлем. И что на Черном море она видела такую акулу: от улицы Газеты «Правда» и до Камы. А такой акулы не может быть все-таки, может только от Газеты «Правда» до Комсомольской площади.

Наталья Васильевна вспомнила, как еще в прошлом году сказала Савичу, что стала заведующей детсадом. Но ведь тогда в самом деле она целый месяц выполняла обязанности заведующей и справлялась. «Скажу ему, что теперь я опять воспитательница», — решила она.

— До чего ты привередливый мужчина, Саша! Что же ты скажешь о Нине?

— Как я могу дружить с Ниной, если она все время болеет заболеваниями!

— Какими?

— ОРЗ.

Наталья Васильевна начала мрачнеть. Ведь она в последние годы слишком часто стала хворать — и все ОРЗ да ОРЗ. «Закаляться нужно бы!» — неуверенно решила она про себя. И спросила у Саши:

— Ну а Марина чем тебе не подходит?

— Марина?.. А к ней неудобно ходить, вот! — образованно заявил мальчик. — Мама меня не отпустит через три улицы переходить.

— Может, с Наташей будешь дружить?

— Не знаю...

Пока он раздумывал насчет Наташи, дошли до бассейна. С минуту пришлось подождать выхода предыдущей смены, и дети облепили Наталью Васильевну, оттеснив Сашу. Одни что-то говорили, другие — спрашивали, третьи просто взбирались на нее и повисали. Громче всех звучал рассказ Лены Михайловой о их кошке Клепе, у которой родилось двадцать шесть котят, которые потом слились в одного котенка до трех метров. Не успел этот трехметровый котенок никуда улететь — позвали в раздевалку.

Только-только разделись и залезли в воду, как Лена уже начала:

— И вот дедушка повел меня в лес, и мы увидели, что на лужайке медведи водят хоровод, а в середине жених и невеста. Невеста — медведица — в платье из листьев и в фате, украшенной белыми ромашками...

— И тут жених и невеста слились в одного медведя?.. — продолжил было Саша Галдобин.

— Отойди! — отрезала она.

Саша совсем не хотел обидеть ее, поэтому решил загладить свою невольную вину тем, что предложил Лене очки для плавания, но она уже взяла Димины очки. Тогда он жвачку ей хотел отдать, но Лена сказала, что Виталик уже подарил ей целых пять пластиков. Наталья Васильевна видела, что эта маленькая женщина была капризна с мальчиками в меру: невозможного не требовала ни от кого. Вода отлично держала ее полноватое тело, и поэтому плавала она отлично. Никаких других талантов у нее не было, но стайка мальчиков охотно слушалась ее. «Дочку бы мне такую!» — подумала Наталья Васильевна.

Из бассейна шли быстро: спешили на обед. Наталья Васильевна уже не перечисляла Саше оставшихся девочек, а спросила так:

— Сам-то ты кого бы выбрал из девочек?

— Лену Михайлову, — непреклонно ответил он.

— Чего? То есть как Лену? Почему Михайлову?

— Потому что. Потому что я ее люблю.

— Любишь толстую?

— Она средняя. И уж не Кощей Бессмертный мне нужен, конечно.

— Но она же врет!

— Наталья Васильевна, она — фантазерка, все выдумывает. А когда она врет, я знаю.

— И болеет часто!

— Так она ж не виновата!

— Да чем же она лучше других?

— Поделки хорошо делает — раз. И знаете: все-все в мире выполняют ее желания! Да! В прошлом году она пожелала, чтобы войны не было, не было же!